совсем не в то русло.

— С расследованием пожара, — тут же нашелся я.

Похоже, ответ этот чуть-чуть успокоил девушку — прежнее напряжение немного спало. Удовлетворенно кивнув, она скрестила руки на груди.

— И как успехи?

— Разве меня не ждет господин? — тут же парировал ее вопрос. — Помнится, Уджа не любит долго ждать.

Йой обиженно надула губы, но пререкаться не стала. Я, улыбнувшись, погладил ее по голове, но, заметив проявившееся на лице работницы смущение, тут же спохватился и сам, растерявшись, отстранил руку.

— Откуда у тебя этот камень? — после короткой паузы все-таки спросила Йой. Похоже, она не намеревалась сдаваться.

— Сувенир, — пожал плечами.

— Сувенир?! — вдруг взъелась она, и ее не остановил даже мой взволнованный жест, просивший говорить тише. — Это не игрушка, Унир! Этот камень опасен! Более того… он очень ценен! Если кто найдет у тебя его, то… — она помедлила. — Так или иначе!.. Почему из-за него вы поссорились? Вы ведь поссорились, да?

— Послушай, — я старался подбирать слова как можно аккуратнее, — я все тебе расскажу, но позже. Обещаю. Сейчас мне нужно кое в чем самому разобраться. Этот камень может служить разгадкой пожара… да и не только его, — правда, сам не был уверен в собственных словах, но что-то же вразумительное нужно было сказать Йой. Вот и пришлось приплетать всякое… Кажется, мое глупое «блеяние» не особо ее воодушевило. Девушка раздраженно вздохнула.

— Хорошо… Хорошо! Только прошу, не попади в очередную беду. Ты и так в последнее время заработал себе дурную репутацию в борделе, — затем с неуверенностью добавила: — Тебе ведь Саки?..

— Да, — кивнул я. Йой помрачнела и замолчала. Нужно было срочно разрядить обстановку. Выдавил из себя жалкую улыбку и спросил: — Вы помирились?

Девушка слабо кивнула и грустно улыбнулась.

— В итоге я переступила через свою гордость и снова пришла к ней первой… Похоже, я и правда мягкосердечная.

— Ты сильная, — сам того от себя не ожидая, сказал я и тут же смутился. Йой растерянно заморгала и потупила взгляд.

— Хотела бы я быть такой же сильной, какой ты… — однако она не договорила. Аум, издав раздраженный стон, повертелся на постели и повернул к нам свое недовольное и заспанное лицо.

— Ваша болтовня только мертвого не разбудит, голубки, — проворчал он. — Поцелуйтесь уже и дайте мне поспать.

Слова Аума возмутили меня до глубины души, и хотел уж хорошенько ответить ему, но меня остановил внезапный смех Йой. Такой чистый и радостный, что аж сердце в груди забилось чаще.

— Что? — поймав на себе мой удивленный взгляд, поинтересовалась работница. Я покачал головой. Раз ее это рассмешило, то пусть будет так — главное, чтобы не грустила. Эх… мне нужно перестать думать в таком русле — это сбивает. Еще же таинственного Фардаала нужно найти… головная боль, а не жизнь — раньше все было проще, пускай и с вечным геморроем в виде размышлений о том, где побольше заработать.

Поднявшись, я взял лежавший рядом аккуратно сложенный халат (небось, Йой постаралась) и надел его, нисколечко не стесняясь ни работницу, ни тем более Аума.

— Почему ты не хочешь, чтобы мы его постирали? — спросила с сомнением девушка.

— Потому что не хочу потом ждать, когда он высохнет, — ответил ей и поплелся к выходу.

— Я бы дала тебе новый, — с явным непониманием сказал Йой.

Обернувшись, произнес:

— Йой, ты где будешь?.. Хочу поговорить с тобой после разговора с господином.

Девушку, похоже, мой вопрос застал врасплох — она удивленно заморгала.

— Нуууу… зайду на кухню и посмотрю, как у них там, — работница помрачнела. — Их нужно подбодрить… особенно после вчерашнего…

— Вчерашнего?.. — нахмурился я, не понимая, о чем она. Однако Аум испортил момент, с гадкой улыбкой сказав Йой:

— А потом Унир «подбодрит» тебя в каком-нибудь укромном уголке.

Девушка изумленно выпучила на гада глаза и зарделась, затем растерянно посмотрела на себя, словно гадая, прав ли оказался бывший русал или нет.

— Мечтать не вредно, извращенец, — сказал я строго Ауму как отрезал.

Молодой человек хихикнул. Мне все больше и больше начинало казаться, что он не пришибленный, а просто издевается. Во взгляде Йой, смотревшей на меня, появилось облегчение… по крайней мере, мне так показалось.

— Тогда я зайду на кухню, хорошо?

Йой неопределенно кивнула. Отлично, как раз спрошу про это непонятное вчерашнее там, а то при Ауме и не поговорить толком. И уточню про не появившихся работников…

Дальше обстоял разговор с Уджа, и я понятия не имел, какой оборот он мог обрести на этот раз. Проходя мимо комнаты Саки, услышал доносившийся оттуда шепот и аккуратно прислушался. Женщина молилась какому-то божеству — не смог расслышать какому. Жутко… не думал, что она настолько верующая. Что-то случилось?..

* * *

Перед тем, как постучать в спальню господина, я помедлил и попытался взять себя в руки. Мне и раньше непросто было начинать разговор с ним, а после того, что случилось вчера… однако выхода иного не было — пришлось вздохнуть, набраться мужества и просто сделать это. Постучав, не дождался ответа, и, сглотнув, открыл раздвижную дверь и заглянул внутрь. Спальня как была, так и осталось такой, какой я ее запомнил: оформленной со вкусом, дорого и на западный манер. На широкой кровати с балдахином сидел, сгорбившись, Уджа и курил трубку.

— Господин, Йой сообщила, что вы хотели меня видеть, — помедлив, я прошел в комнату. Мужчина не ответил мне, лишь одарив задумчивым и тяжелым взглядом. Между нами воцарилось гнетущее молчание, и мне сделалось жутко: пускай Уджа был спокоен, но отчего-то стало не по себе в его обществе — словно каким-то образом в таком состоянии он мог причинить куда больше вреда, чем когда был во вчерашнем.

— Унир, скажи… — внезапно раздался спокойный голос хозяина борделя, однако это произошло так неожиданно, что я невольно вздрогнул, — мы определяем себя сами? Или нас определяют окружающие люди?

— Ч-что? — его вопрос застал меня врасплох.

Господин тихо вздохнул.

— Что-то я не помню, чтобы ты был глухим… или я все-таки приложил тебя вчера?

— Нет, господин, — сделав короткую паузу, ответил ему.

— Хорошо, — слабо усмехнулся тот. — Было бы жаль, если бы тебе сегодня чего-нибудь не хватало… — между нами снова повисло молчание. Странное, как и разговор, который ему предшествовал. Уджа затянулся, а затем выдохнул дым. — Камень у тебя?.. Впрочем, не отвечай. Я и так чувствую, что да… — однако вопреки пробудившему во мне страху, что вот-вот произойдет повторение вчерашней сцены, мужчина лишь невесело улыбнулся. — Он красив, правда? Такой прекрасный, величественный, но своенравный. Прямо… как ты.

— Господин, я взял его только